Гражданин N. - Никита Серков

Раздался звонок в дверь. В такое время звонки в дверь – это крайне тревожное явление, а особенно после случившегося прошлой ночью, но игнорировать было нельзя. Пройдя на веранду и подойдя к двери, женщина заглянула в глазок и спросила, кто там? Молчание послужило ей ответом, как, впрочем, и заглядывание в глазок ничего не дало. Поняв, что творится нечто странное, женщина поставила дом на сигнализацию, включила свет на улице и выглянула в большое окно на веранде. На участке было тихо, на поводке в конце двора мирно спала овчарка. «Странно, что она не лаяла, когда кто-то звонил в дверь… Может, соседка приехала?..» – подумала женщина. Вдруг она заметила что-то маленькое на крыльце, недалеко от порога. Это был белый конверт. Когда сегодня после шести вечера она возвращалась в дом, ничего подобного на пороге не было, иначе она бы заметила. Испугавшись, женщина решила не выходить на улицу, проверила все замки, выключила свет во дворе и вернулась в комнату. Уткнувшись в экран телевизора, она просидела так минут десять, но передача её больше не занимала, все мысли были заняты только конвертом, который лежал на большом крыльце возле порога. Выключив телевизор, женщина проследовала обратно на веранду, ещё раз выглянула из окна – никого и ничего, собака все так же мирно спит. С хирургической аккуратностью, как можно тише была отперта дверь. Женщина выглянула в щёлочку, увидела в пяти шагах от двери белое пятнышко конверта, шагнула за порог и медленно, озираясь по сторонам, двинулась в сторону тайного послания. Наклонившись, она потянулась за конвертом, как вдруг сзади скрипнула половица. Мгновенно женщина поняла, что не одна. Выпрямившись, она уткнулась затылком во что-то холодное. Это было дуло пистолета, и она сразу это поняла – нетрудно было связать несколько событий последних суток. Дрожа от страха и находясь на грани истерики, женщина взяла себя в руки и произнесла:

– Я никому ничего не говорила. Я действительно ничего не видела. Прошу вас – не надо. Пожалуйста…

Человек, который держал в руках пистолет, толкнул им женщину в затылок. Она догадалась, что дело в конверте, и раскрыла его, достав оттуда ровный прямоугольный кусок белого чертёжного картона. Толчок повторился.

– Мне нужно это прочитать? Я не понимаю, – произнесла женщина, и слезы покатились из её глаз, – здесь написано…«3:0»… Я не понимаю…

Прозвучал щелчок взведённого затвора.

– Подождите! – захлёбываясь от слез и дрожа всем телом, еле выговорила женщина. – Прежде чем вы это сделаете, я хочу повернуться лицом!

Именно так она сказала, и в её взгляде блеснуло что-то, но точно не страх.

Человек за спиной, видимо, сделал шаг назад, потому что ствол перестал упираться в затылок. Женщина медленно повернулась, но глаз или лица ночного гостя она не увидела. Это были пустые черные глазницы на белом фоне – вот и все, что было видно. Она направила взгляд в глубину этих темных пятен, заменяющих глаза. Белая маска опрокинула голову в сторону, как будто удивляясь бесстрашию этой храброй женщины. Далее прозвучал всего один выстрел. Женщина упала. Из-под головы начало растекаться тёмное вязкое пятно, а в левой руке, запрокинутой выше головы, виднелся кусочек белого картона. Тёмная фигура с белым пятном вместо лица подняла с пола гильзу и бесшумно шагнула во тьму дверного проёма большого загородного дома.

Днём сразу же после вскрытия и составления протоколов по второму трупу в уголовный розыск наведался Арсений. Его несколько напугало ночное письмо от убийцы, но больше даже не напугало, а раззадорило, поэтому он решил действовать и под предлогом страха за свою жизнь не отставал от Миронова с вопросами:

– Виктор Демьянович, объясните мне вкратце, что происходит?! Вы мне звоните чуть ли не среди ночи, предлагаете проверить мой почтовый ящик, и что в итоге – я обнаруживаю письмо от убийцы! Что все это может значить?

– Арсений, ну а я-то откуда могу знать, что это значит? Мы работаем! И тебе бы стоило тоже идти поработать?

– Кто ещё получил подобные письма? – не прекращал сыпать вопросительными знаками Арсений.

– Точно ты, я, Оба Саши, Сергей, Егор Макарович.

Тут в комнату заглянул один из знакомых нам оперативников, Александр:

– Виктор Демьянович, вам бы глянуть на это…

– Что такое?

– Идите за мной.

На втором этаже стоял телевизор, вокруг него собралась добрая половина уголовного розыска. Шли новости по городскому каналу:

«Сегодня в городе произошло нечто странное. Во все отделения полиции, а также, как нам стало известно из достоверных источников, в уголовный розыск, областную прокуратуру и в том числе в приёмную губернатора города и области пришли письма с загадочным содержанием. Цитируем: „Вы в игре! Игрок: Город – 2:0! Кто следующий?“ Что это? Угроза или шутка от игроманов или школьников – выясняют наши корреспонденты. Следите за развитием событий. К другим темам дня…»

– Вот и ответ на твой вопрос, Сеня, – Виктор Демьянович, видимо, был крайне подавлен этой новостью, поскольку он никогда раньше не называл Арсения Сеней.

Немного постояв в раздумиях, Миронов сгрёб мысли в кучу и взял себя в руки.

– Саша, – обратился он к оперативнику, – ты узнал что-то про звонки? Откуда они? Их послушали?

– Да. Звонили с телефона потерпевшего мужчины, звонок был сделан в 2:54 ночи.

– Экспертиза показала, что примерно в это же время наступила смерть, – подхватил Арсений. – Судя по всему, во время звонка женщина была ещё жива. И жива она была ещё минут десять-двадцать.

– Значит есть огромная вероятность, что машина, которую видела свидетель, принадлежала убийце, – сказал Миронов. – Саша, звони Серёге. Он как раз сейчас поехал опрашивать свидетеля.

Но звонить никуда не пришлось. После этих слов в кармане Александра заиграла песня Высоцкого, он ответил:

– Да?

От услышанного лицо оперативника вытянулось и выразило недоумение и растерянность. Он отвёл трубку в сторону и сказал:

– Виктор Демьянович, свидетель мёртв. Её убили.

Съев и эту шоковую пилюлю дерзости сегодняшнего дня, Миронов произнёс, сжав губы:

– Выезжаем. Арсений – это и по твоей части – едешь с нами.

Сев в старый служебный ВАЗ, они направились к дому свидетельницы. Дорога заняла всего минут двадцать. Чуть позже подоспела ещё группа криминалистов, в том числе и Лисицын. Калитка была отперта, так что Миронов, Арсений и Александр беспрепятственно проследовали к дому. Их встретил Сергей и проводил к месту преступления. Арсений направился к телу и начал его осматривать. Виктор Демьянович первым делом бросил взгляд на собаку, которая даже не подняла головы, когда чужаки ступили на участок, сразу же достал свой блокнот и направился обследовать дом и непосредственно большое крыльцо, на котором прошлой ночью разыгралась трагедия. На дощатом полу, выкрашенном бордовой морилкой лежало тело женщины, которая вчера ещё давала показания Миронову и его помощнику. Кожа её лица и рук приняла синевато-белый оттенок, а глаза остались открытыми и смотрели куда-то в сторону и вдаль – в них не было испуга, скорее сожаление о том, что случилось. Странно, но МВД показалось, что женщина словно бы извинялась перед кем-то незримым, ей одной видимым. Кровь уже застыла, и её было непросто разглядеть – цвет пола сливался с цветом крови практически один к одному. В руке покойной Виктор Демьянович обнаружил листок с надписью «3:0». «Неужели ошибся?» – подумал он.

– Серёга, ты же видел послание? Здесь написано «3:0», но трупа уже четыре. Неужели он ошибся?

– В каком смысле четыре? – не понял оперативник.

– Ну как же? Два вчера и два сегодня, или он собак не считает? – без тени иронии, с абсолютно строгим и серьёзным видом сказал МВД.

– Собака жива! – ответил Сергей. – Она спит.

– Спит? – удивился Миронов. – Так это что значит? У нас, теперь уже, серийный убийца, который пробрался на участок, вколол или дал какое-то вещество собаке, то есть не стал убивать, а хозяйку убил.

Виктор Демьянович тяжело вздохнул. Он понимал, что это только начало, дальше будет хуже. Постояв ещё минуту и оглядев крыльцо, Миронов бросил взгляд на Арсения, который с большим рвением, прилежно делал свою работу, и, закончив обдумывание всех известных фактов случившегося, подошёл к Александру.

– Ты узнал что-нибудь про камеры в подъездах, куда были присланы конверты?

– Да. Про камеры в подъездах у Арсения, у вас и говорить нечего – их там попросту нет. Одна единственная камера была у меня в подъезде. В общем, доставил мне этот конверт… ребёнок. Мальчик лет двенадцати. Я раздобыл запись. А вот распечатка, – он достал из кармана сложенный вдвое лист, на котором был отпечатан черно-белый кадр с камеры видеонаблюдения – мальчик в осенней ветровке заходит в подъезд с куском белой бумаги в руках, по-видимому, с конвертом. – Не знаю, как мы будем искать этого ребёнка?.. Одно дело, если этот ребёнок приносил письмо только мне, то можно будет поискать по близлежащим школам, а если он разносил это по всему городу, то только если в новости пускать…